День памяти жертв политических репрессий

30 октября – горькая дата в истории нашего Отечества – это день памяти жертв политических репрессий, которым подверглись люди разного возраста, служебного положения, национальности, вероисповедания…

Среди миллионов этих жертв и жители сясьстройской земли. Память о них сохранилась в музее истории Сясьского целлюлозно-бумажного комбината.

Как это было… О людях предприятия, попавших под машину репрессий, рассказала Татьяна Сергеевна Петрова – заведующая музеем.

С этой темой я столкнулась, когда начала работать в музее. Первое, что меня поразило – это то, что были репрессированы работники комбината, начиная от руководителей и до разных рабочих.

Первыми были репрессированы: Генрих Семёнович Крюковский – управляющий строительством комбината, Павел Павлович Мельцер – главный инженер – механик, Борис Александрович Неймарк – главный энергетик.

Они были первыми, которые строили комбинат и которые руководили до 1937 года. Кто-то умер в лагерях, а Павел Павлович Мельцер вернулся. Об этом интересном человеке сохранились тёплые воспоминания его жены.

Репрессиям подверглись и рабочие комбината, например братья Укко. Они – потомственные кузнецы, у деда и прадеда была своя кузница, и они в основном занимались кузнечным делом. А на комбинате они работали кто слесарем, кто кузнецом. По национальности братья были финнами. А обстановка с Финляндией уже в то время была напряжённой. Возможно, национальность и послужила причиной ареста.

Например, Иван Александрович Укко работал слесарем, арестован 15 июля 1938 года, посмертно реабилитирован в 1957 году. Первоначально в свидетельстве о смерти было указано, что он умер в возрасте 26 лет 9 сентября 1942 года от абсцесса печени… В повторном свидетельстве о смерти была указана причина – расстрел. Все братья были расстреляны в 1938 году.

Ещё пример. Иван Иванович Лукин работал на комбинате, начинал землекопом и дошёл до старшего варщика, старшего мастера. И в 1937 году был репрессирован. Его жена вспоминала: «Утром 13 сентября за мужем пришли трое из НКВД. Один из них сказал: «Жаль тебя Иван Иваныч, хороший ты мужик, но придётся забрать по заявлению». То есть, на него было подано заявление. Иван надел лёгкое пальто, видимо думал, что забирают не надолго..Когда маленькая дочь стала собирать пакетик с сухарями, он улыбнулся и говорит: «Что ты меня словно на год отправляешь» и не взял ничего.

 Накануне ареста Иван поделился с женой, что состоялось партийное собрание, на котором его обвинили в недовольстве советской властью и исключили из партии. Присутствующие на собрании выступили с предложением, что исключение из партии очень маленькая мера наказания. Отсюда всё и началось…

Жена вспоминает: «С нетерпением и тревогой я ожидала суда. 8 сентября, где пешком, где на попутках по грязным дорогам, под бомбёжками через Ладогу добралась к вечеру до Волхова.

На всякий случай был собран мешок с тёплыми вещами, с сухарями. Но я опоздала, Ивана осудили, дали 10 лет без права переписки и отправили по этапу в Вологодские лагеря, а потом он оказался уже в Магадане.

Трудно передать словами то состояние, в котором я оказалась – четверо детей, без содержания.

Запасов дома не было никаких – чем кормить детей, во что одевать…

Вскоре маленькая умерла от воспаления лёгких, старший после ангины получил осложнение на сердце. Врач, видя наше бедственное положение, посоветовал сходить в поселковый совет и попросить дополнительную карточку на больного ребёнка для поддержания его здоровья. Делать нечего – пошла, но вместо помощи, обжигающие душу, слова: «Да вашей семье не только дополнительный паёк дать, а надо отнять последнюю тарелку супа, вот как поступают с семьями врагов народа». Вот так ответили мне. Не буду называть фамилию этого человека, он пропал без вести на войне. А я выжила, несмотря на все тяготы и унижения».

Забирали, в основном, мужчин, женщины оставались с детьми, семьи были многодетными. Но мир не без добрых людей. Благодаря этим людям сохранились многие семьи.

Когда читаешь такие материалы, становится жутко от того времени, в котором жило это поколение.

Конечно, это боль, страшная боль на всю оставшуюся жизнь. И после реабилитации семьи ждали своих родных, как ждали с фронта бойцов. Многие не вернулись, но люди всё надеялись…

А кто и вернулся, долгое время были изгоями общества. Только после реабилитации родственники и остальные люди поняли, что репрессии были не обоснованы. Время было такое… Конечно, это боль, это набат нашей совести…

Когда разрешили посещать места гибели, захоронений погибших, то многие сясьстройцы поехали на места пребывания своих родных и любимых и привезли фотографии.

Поиск людей, которые были репрессированы, продолжается. А мы должны знать и помнить эту трагедию, чтобы такое не повторилось.

Давно сказано, что история – сокровищница наших деяний, свидетельница прошлого, пример и поучение для настоящего, предостережение для будущего.

Подготовила к печати Тамара ПЕТРОВА